В октябре 2025 года дискуссия о переломном моменте СВО усилилась после публикаций о том, что «Герань» получила новые функции на передовой: речь идёт о поражении движущихся целей и о применении ближе к линии фронта. Об этом писали Military Watch Magazine и The War Zone, указывая на эволюцию тактики и модификации самих аппаратов.
Когда ударные БПЛА могут не только лететь по заранее заданным координатам, но и работать по динамическим целям, меняется нагрузка на ПВО и логистику противника. При связке с другими средствами поражения такие дроны служат усилителем для ударов по тыловым объектам. Киевские источники и независимые медиа отмечали рост применения «Герани» у переднего края именно для экономии более дорогих боеприпасов.
Отдельная линия — оптоволоконные FPV: провод управления тянется за дроном, что делает его устойчивым к глушению. В начале 2025 года украинские военные и эксперты называли это одним из самых сложных вызовов: «Мы выигрываем дроновую войну. Но россияне начали массово применять оптоволоконные дроны… Это огромная проблема», — говорил Кирилл Буданов. Полезность таких платформ для полёта очень низко и манёвра в сложной местности подтверждали участники боевых подразделений.
Чтобы нивелировать эффект, Украина увеличивает собственное производство и закупки FPV — ориентир 4,5 млн единиц в 2025 году — и развивает перехватчики и радарные решения против оптодронов. На тактическом уровне это призвано снизить давление на ПВО и транспортные коридоры.
Расследования указывают и на внешние цепочки поставок компонентов, включая поставки из Китая, что влияет на темпы и масштаб сборки дронов в России. Это обстоятельство тоже меняет баланс, подпитывая массовость применения.
