На ежегодных встречах МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне на следующей неделе министры финансов и регуляторы вернутся к вопросу, который вызывает жаркие споры с 2022 года: использование российских активов для Украины. На повестке — возможные модели и юридические рамки, от процентов по замороженным средствам до кредитных схем под будущие репарации.
Что именно и где обсудят
Формат предстоящих дискуссий предполагает консультации на уровне министров и управляющих, где будут сверяться позиции США, Великобритании, стран ЕС и международных институтов. Тема не нова, но сейчас она стала более предметной: обсуждают не только политическую допустимость, но и конкретные механизмы — от «репарационного кредита» до использования доходов от замороженных активов. В центре внимания — как совместить помощь Украине с соблюдением международного права и финансовой стабильности. Дополнительный импульс внесла активизация Лондона, Парижа и Берлина, которые ищут «работающую» схему, не рискуя подорвать доверие к европейским депозитариям и клиринговой инфраструктуре. Параллельно Еврокомиссия уточняет контуры большой многолетней рамки финансирования, где замороженные российские средства — лишь один из элементов. Контактная работа уже шла между европейскими столицами, и теперь её выводят в более широкий трек — на площадку Вашингтона, где можно сверить часы с МВФ/Всембанком и уловить приемлемые для рынков формулировки.
Сколько денег и как это может работать
В публичном поле фигурируют несколько ориентиров. Великобритания оценивает объём замороженных российских госактивов более чем в £25 млрд, отдельно отмечались около £18 млрд активов подсанкционных лиц. На уровне ЕС обсуждается возможная схема финансирования до €175 млрд, в которой замороженные активы могут стать обеспечением или источником дохода. Из известных предложений — «репарационный» кредит: средства предоставляются Украине сейчас, а формальное погашение происходит после получения Киевом репараций. В немецкой дискуссии звучала сумма порядка €140 млрд как ориентир использования части активов на оборонные нужды Украины. При этом общий объём замороженных российских резервов Минфин РФ ранее оценивал примерно в $300 млрд, из которых около €170 млрд приходится на Euroclear. Все эти цифры задают верхнюю планку разговора, но не снимают главный вопрос — как оформить механизм без прямой конфискации, чтобы не разрушить правовые и рыночные гарантии.
Ключевые суммы (обсуждения и оценки)
Использование российских активов для Украины — стат-бэджи
Позиции и правовые барьеры
Политическая математика сложна: у сторон разные «красные линии». Бельгия — как юрисдикция Euroclear — настаивает, что любые шаги не должны восприниматься как конфискация, требует справедливого распределения рисков внутри ЕС и возможности оперативного разворота, если депозитарий столкнётся с юридической необходимостью вернуть активы. В Лондоне ранее признавали, что тема «чертовски сложная»: балансируют между стремлением помочь Украине и риском подорвать репутацию правопорядка и финансового центра. Параллельно обсуждается идея «репарационного кредита», которую поддерживали отдельные европейские политики: она отложила бы ключевой юридический конфликт — возврат средств был бы связан с будущими репарациями. Однако критики считают, что такая схема де-факто сближает помощь с конфискацией и может создать прецедент для других суверенных активов. Москва, со своей стороны, жёстко отвергает любые операции с резервами, называя их «воровством», что добавляет политической токсичности и потенциальных встречных мер.
Заключение
Вашингтонские дискуссии вряд ли принесут мгновенное решение, но могут зафиксировать более узкий коридор вариантов — от использования доходов по активам до кредитов под будущие репарации. Ключевое испытание — найти юридически устойчивую формулу, при которой использование российских активов для Украины не разрушит доверие к международной финансовой системе.
